Мы живём в государстве, которое он создал
1. Государь
Московский государь Иван III Васильевич
получил у историков прозвище Великий. Карамзин ставил его даже выше Петра I, ибо
Иван III сделал великое государственное дело, не прибегая к насилию над
народом.
Объясняется это, в общем, просто. Дело в
том, что мы все живём в государстве, создателем которого является Иван III.
Когда в 1462 году он вступил на московский престол, Московское княжество ещё
отовсюду было окружено русскими удельными владениями: господина Великого
Новгорода, князей тверских, ростовских, ярославских, рязанских. Иван Васильевич
подчинил себе все эти земли или силой, или мирными соглашениями. Так что в конце
своего княжения, в 1505 году, Иван III имел по всем границам Московского
государства уже одних лишь иноверных и иноплеменных соседей: шведов, немцев,
литву, татар.
Это обстоятельство естественным образом
изменило всю политику Ивана III. Ранее, окружённый такими же, как он сам,
удельными владыками, Иван Васильевич был одним из многих удельных князей, хотя
бы и самым сильным. Теперь, уничтожив эти владения, он превратился в единого
государя целого народа. Коротко говоря, если поначалу его политика была
удельной, то затем она стала национальной.
Став национальным государем всего русского
народа, Иван III усвоил себе новое направление во внешних отношениях Руси. Он
сбросил с себя последние остатки зависимости от золотоордынского хана. Он также
перешёл в наступление против Литвы, от которой Москва до тех пор только
оборонялась. Он даже заявил претензии на все те русские земли, которыми со
второй половины 13 века владели литовские князья. Называя себя «государем всея
Руси», Иван III разумел не только северную, но и южную, и западную Русь,
присоединить которые к Москве он считал своей обязанностью. Иными словами,
закончив собирание русских удельных княжеств, Иван III провозгласил политику
собирания русского народа.
В этом и заключается важное историческое
значение княжения Ивана III, которого с полным правом можно назвать создателем
национального русского государства − Московской
Руси.
Картина
Н.С.Шустова
"Иван III свергает татарское иго, разорвав
изображение хана"
2. Человек
Первый русский царь и «государь всея Руси»
Иван III обладал крутым нравом − мог снять голову знатному боярину просто
за то, что тот «умничает». Именно с таким обвинением в 1499 году взошёл на
эшафот ближний боярин государя Семён Ряполовский. Недаром в народе Ивана III
прозвали Грозным (правда, в истории это
прозвище закрепилось за внуком Ивана III и его полным тёзкой − Иваном
IV Васильевичем. Так что не перепутайте). В последние годы жизни
Ивана III его особа приобрела в глазах подданных почти божественное величие.
Женщины, говорят, падали в обморок от одного его гневного взгляда. Придворные
под страхом опалы должны были развлекать его в часы досуга. А если посреди этого
тяжёлого веселья Ивану III случалось задремать в кресле, все кругом замирали −
иногда на целые часы. Никто не смел кашлянуть или размять затекшие члены, чтобы,
не дай бог, не разбудить великого государя.
Впрочем, такие сцены объясняются скорее
раболепием придворных, нежели характером самого Ивана III, который по натуре
вовсе не был мрачным деспотом. Боярин Иван Никитич Берсень, вспоминая своего
государя, позже говаривал, что Иван III был добр и до людей ласков, а потому и
Бог помогал ему во всём. В государственном совете Иван III любил «встречу», то
есть возражение против себя, и никогда не наказывал, если человек говорил дело.
В 1480 году, во время нашествия на Русь хана Ахмата, Иван III покинул войско и
возвратился в Москву. Престарелый ростовский архиепископ Вассиан, рассердившись
за это на государя, начал, по словам летописца, «зло говорить ему», называя его
бегуном и трусом. Иван III со смиренным видом вытерпел укоризны рассерженного
старца.
В своих эстетических вкусах Иван III был
тонким ценителем искусства, в том числе западноевропейского. Он первый из
московских государей широко раскрыл ворота Кремля перед деятелями итальянского
Возрождения. При нём в Москве творили выдающиеся итальянские архитекторы,
создавшие те самые кремлёвские дворцы и храмы, которыми мы любуемся до сих пор.
А в московских летописях появились миниатюры, копирующие фрагменты гравюр
великого немецкого художника Дюрера.
В общем, недурной был человек Иван III
Васильевич. Хотя, как говорится, не без
недостатков.
3. Конец вольности Господина Великого
Новгорода
Во второй половине XV века Новгород всё
больше терял свою былую независимость. В городе образовались две партии: одна
стояла за соглашение с Литвой, другая − за соглашение с Москвой. За Москву
стояло преимущественно простонародье, за Литву − бояре во главе с посадником
Борецким. Поначалу верх в Новгороде взяла литовская партия. В 1471 году Борецкий
от имени Новгорода заключил с литовским великим князем и одновременно королём
польским Казимиром союзный договор. Казимир обещался защищать Новгород от
Москвы, дать новгородцам своего наместника и соблюдать все вольности
новгородские по старине. По сути, партия Борецкого совершила национальную
измену, предавшись под покровительство иноземного государя, к тому же
католика.
Именно так на это дело и смотрели в Москве.
Иван III писал в Новгород, убеждая новгородцев отстать от Литвы и
короля-католика. А когда увещевания не подействовали, московский государь начал
приготовления к войне. Походу на Новгород был придан вид похода на еретиков. Как
Дмитрий Донской вооружился на безбожного Мамая, так, по словам летописца, и
благоверный великий князь Иван Васильевич пошёл на этих отступников от
православия к латинству.
Шибко надеясь на литовскую подмогу,
новгородские бояре позабыли создать собственную боеспособную армию. Этот
недосмотр стал для них роковым. Потеряв в боях с передовыми отрядами московского
войска две пешие рати, Борецкий наскоро посадил на коней и двинул против Ивана
III тысяч сорок всякого сброда, который, по выражению летописи, от роду и на
лошади не бывал. Двенадцати тысяч хорошо вооружённых и обученных московских
ратников оказалось достаточно, чтобы в битве на реке Шелони разбить наголову эту
толпу.
Посадник Борецкий попал в плен и был казнён как изменник вместе со
своими сообщниками. А Иван III объявил новгородцам свою волю: чтобы быть в
Новгороде такому же государству, как на Москве, вечу не быть, посаднику не быть,
а государить по московскому обычаю.
Окончательно Новгородская республика
перестала существовать спустя семь лет, в 1478 году, когда по приказу Ивана III
вечевой колокол был увезён в Москву. Однако прошло ещё не меньше ста лет, прежде
чем новгородцы смирились с утратой своей вольности и стали называть свою
Новгородскую землю − Русью, а себя − русскими, как и остальные жители
Московского государства.
Вечевой колокол увозят из Новгорода в Москву
по приказу Ивана III.
4. Самодержец всея Руси
Иван Васильевич был женат два раза. Первой
его женой была сестра его соседа, великого князя тверского, Марья Борисовна. По
смерти её в 1467 году Иван III стал искать другой жены, подальше и поважнее. В
то время в Риме проживала царственная сирота − племянница последнего
византийского императора Софья Палеолог (напомню, что в 1453 году
Константинополь завоевали турки). При посредничестве римского папы Иван III
выписал византийскую царевну из Италии и женился на ней в 1472
году.
Оказавшись рядом с такой знатной женой, Иван
III стал брезговать тесной и некрасивой кремлёвской обстановкой, в которой жили
его предки. Вслед за царевной из Италии были выписаны мастера, которые построили
Ивану новый Успенский собор, Грановитую палату и каменный дворец на месте
прежних деревянных хором. В то же время при московском дворе завёлся новый −
строгий и торжественный церемониал по образцу
византийского.
Почувствовав себя как бы наследником
Византийской державы, Иван III начал по-новому писать свой титул, опять же на
манер греческих царей: «Иоанн, божьей милостью государь всея Руси и великий
князь Владимирский, Московский, Новгородский, Псковский, Тверской, Пермский,
Югорский и иных земель».
Софья Палеолог была на редкость полной
женщиной. Вместе с тем она обладала чрезвычайно тонким и гибким умом. Ей
приписывали большое влияние на Иван III. Говорили даже, что именно она побудила
Ивана сбросить татарское иго, потому что стыдилась быть женой ордынского
данника.
5. Свержение ордынского ига
Произошло это без громких побед, как-то
буднично, почти что само собой.
В начале правления Ивана III по границам
России существовала уже не одна, а целых три самостоятельных татарских орды.
Истощенная усобицами Золотая Орда доживала свой век. В 1420-х-30-х годах от неё
откололись Крым и Казань, где возникли особые ханства со своими династиями.
Пользуясь разногласиями среди татарских ханов, Иван III исподволь подчинил
Казань своему влиянию: казанский хан признал себя вассалом московского государя.
С крымским ханом у Ивана III была прочная дружба, так как оба они имели общего
врага − Золотую Орду, против которой и дружили. Что до самой Золотой Орды, то
Иван III прекратил с ней всякие отношения: не давал дани, не ездил на поклон к
хану, а однажды даже бросил на землю и растоптал ханскую
грамоту.
Слабый золотоордынский хан Ахмат пытался
действовать против Москвы в союзе с Литвой. В 1480 году он привёл свое войско на
реку Угру, в пограничные между Москвой и Литвой места. Но у Литвы и без того был
хлопот полон рот. Литовской помощи Ахмат не дождался, а московский князь
встретил его с сильной ратью. Началось многомесячное «стояние на Угре», так как
противники не решались вступить в открытый бой. Иван III приказал готовить
столицу к осаде, и сам приезжал с Угры в Москву, боясь не столько татар, сколько
своих братьев − они были с ним в ссоре и внушали Ивану III подозрение в том, что
изменят в решительную минуту. Осмотрительность и медлительность князя показались
москвичам трусостью. Духовенство заклинало Ивана III не быть «бегуном», а храбро
стать против врага.
Но решительного сражения так и не произошло.
Простояв на Угре с лета до ноября месяца, Ахмат с началом морозов убрался
восвояси. Вскоре он был убит в очередной усобице, его сыновья погибли в борьбе с
Крымским ханством, и в 1502 году Золотая Орда прекратила своё
существование.
Так пало ордынское иго, тяготевшее над Русью
два с половиной столетия. Но беды от татар для Руси на этом не прекратились.
Крымцы, казанцы, как и более мелкие татарские орды, постоянно нападали на
русское пограничье, жгли, разоряли жилища и имущество, уводили с собой людей и
скот. С этим беспрестанным разбоем русским людям пришлось бороться ни много ни
мало ещё около трёх столетий.
6. Державный полёт российского
орла
Диковинная птица появилась в российской
государственной символике не случайно. С давних времён она украшала гербы и
знамёна многих великих держав, в том числе Римской империи и Византии. В 1433
году двуглавый орёл утвердился также в гербе Габсбургов, правящей династии
Священной Римской империи, которые считали себя преемниками власти римских
кесарей. Однако на это почётное родство претендовал и Иван III, женатый на
племяннице последнего византийского императора Софье Палеолог, а после свержения
ордынского ига принявший титул «самодержца всея Руси». Именно тогда на Руси
появилась новая родословная московских государей, якобы ведущих своё
происхождение от Пруса, легендарного брата императора Октавиана
Августа.
В середине 80-х годов XV века император
Фридрих III Габсбург предложил Ивану III стать вассалом Священной Римский
империи, обещая взамен пожаловать ему королевский титул, но получил гордый
отказ: «Мы Божьей милостью государи на своей земле
изначала, от первых своих прародителей, а поставления на королевство, как прежде
ни от кого не хотели, так и теперь не хотим». Чтобы подчеркнуть свою
равночестность императору, Иван III принял новый государственный символ
Московской державы − двуглавого орла. Брак московского государя с Софьей
Палеолог позволил прочертить независимую от Запада линию преемства нового герба
− не из «первого» Рима, а из Рима «второго» − православного
Константинополя.
Древнейшее в России изображение двуглавого орла оттиснуто на
восковой печати Ивана III, привешенной к грамоте 1497 года. С тех пор державный
орёл знаменует государственный и духовный суверенитет
России.
7. Западные веяния
Первого государя всея Руси Ивана III
Васильевича некоторые историки называют также первым русским западником, проводя
параллель между ним и Петром I.
Действительно, при Иване III Россия шла
вперёд семимильными шагами. Монголо-татарское иго было сброшено, удельная
раздробленность уничтожена. Высокий статус московского государя был подтверждён
принятием титула государя всея Руси и престижным браком на византийской царевне
Софье Палеолог. Одним словом, Россия стала полноправным суверенным государством.
Но национальное самоутверждение не имело ничего общего с национальной
замкнутостью. Напротив, именно Иван III как никто другой содействовал оживлению
и укреплению связей Москвы с Западом, с Италией в
особенности.
Приезжих итальянцев Иван III держал при себе
на положении придворных «мастеров», поручая им строение крепостей, церквей и
палат, литьё пушек, чеканку монеты. В летописи сохранились имена этих людей:
Иван Фрязин, Марк Фрязин, Антоний Фрязин и т.д. Это не однофамильцы и не
родственники. Просто мастеров-итальянцев в Москве называли общим именем «фрязин»
(от слова «фряг», то есть «франк»). Особенной известностью среди них пользовался
выдающийся итальянский архитектор Аристотель Фиораванти, построивший в
московском Кремле знаменитые Успенский собор и Грановитую палату (названную так
по случаю отделки её в итальянском стиле – гранями). Вообще при Иване III
трудами итальянцев Кремль был отстроен и украшен заново. Ещё в 1475 году один
побывавший в Москве иностранец писал про Кремль, что «все строения в нём, не исключая и самой
крепости, деревянные». Но уже спустя двадцать лет иностранные
путешественники стали именовать московский кремль по-европейски «замком», ввиду
обилия в нём каменных строений. Так стараниями Ивана III Ренессанс расцвёл и на
российской земле.
Кроме мастеров в Москве часто появлялись
послы от западноевропейских государей. И, как было видно на примере императора
Фридриха, первый русский западник умел разговаривать с Европой на
равных.
8. Ересь «жидовствующих»
В XV веке над Западной Европой летали хлопья
человеческого пепла. Это было время самых жестоких преследований ведьм и
еретиков. По самым скромным подсчётам число жертв инквизиции исчисляется
десятками тысяч. К сожалению, Россия тоже не избежала общего поветрия. При Иване
III огненные спектакли ставились и у нас, хотя они и не были столь
масштабными.
Ересь «жидовствующих» была занесена в Россию
извне. В 1470 году новгородцы, напрягавшие последние усилия, чтобы отстоять свою
независимость от Москвы, пригласили к себе по сговору с польским королём
православного киевского князя Александра Михайловича. В свите князя прибыли в
Новгород лейб-медик еврей Схария и ещё два его начитанных в богословии
соплеменника. С них всё и началось. В спорах с русскими попами заезжие
сторонники Торы (то есть Ветхого Завета) выдвигали нехитрый силлогизм: они
апеллировали к словам Христа, что он «пришёл не разрушить закон, но исполнить».
Отсюда следовал вывод о первенстве Ветхого Завета над Новым, иудейства над
христианством. Убогая мысль новгородских священников свихнулась на этом
силлогизме. Всего год пробыли три учёных еврея в Новгороде, но этого хватило,
чтобы их беседы глубоко вонзились в души новгородских попов. Они стали
исповедовать странную смесь иудейства и христианства, за что и получили своё
название «жидовствующих».
Секта жидовствующих была хорошо законспирирована.
Поэтому новгородскому архиепископу Геннадию не сразу удалось вывести еретиков на
чистую воду. В конце концов надломился и раскаялся один из «жидовствующих», поп
Наум, который и сообщил о доктрине и культе своих единоверцев. Началось
церковное расследование. По вопросу о наказании виновных в ереси мнения в
Русской Церкви разделились. Часть духовенства призывала действовать на еретиков
одним духовным увещеванием, без физического наказания. Но победили те, которые
стояли за физическую казнь. И вдохновил их именно иностранный пример. В 1486
году через Новгород проезжал посол австрийского императора. Он рассказал
архиепископу Геннадию про испанскую инквизицию и встретил с его стороны большое
сочувствие.
Геннадий устроил еретикам особое истязание в
стиле испанской инквизиции (1490 г.). Люди Геннадия посадили арестованных задом
наперед на коней, на головы надели берестяные колпаки с мочальными кистями и с
надписью: «се есть сатанинское воинство». Когда кавалькада прибыла на городскую
площадь, шутовские шлемы были зажжены на головах еретиков. Сверх того, некоторые
из них были ещё биты публично, а несколько человек сожжены
заживо.
Однако оказалось, что ересь пустила глубокие
корни и при московском дворе. Иван III довольно благосклонно взирал на
сторонников ереси, которые поддерживали идею неограниченной власти
самодержавного монарха и выступали за изъятие у Церкви земельных
имуществ.
Только после 14 лет ожесточённой
политической и литературно-идеологической борьбы придворная группировка
«жидовствующих» была окончательно разгромлена. В 1504 г. состоялся
церковный собор, приговоривший к сожжению наиболее видных представителей ереси.
На этот раз приговорённых сожгли в деревянных
срубах.
9. Россия при Иване III
Ко времени царствования Ивана III
Васильевича и его сына Василия III относятся первые подробные записки
иностранцев о России, или о Московии, если придерживаться их
терминологии.
Венецианца Иосафата Барбаро, человека
торгового, поразило прежде всего благосостояние русских людей. Отметив богатство
увиденных им русских городов, он записал, что и вообще вся Русь «обильна хлебом, мясом, мёдом и другими
полезными вещами».
Другой итальянец, Амброджо Кантарини, особо подчеркнул
значение Москвы как международного торгового центра: «В город, − пишет он, − в течение всей зимы собирается множество
купцов из Германии и Польши». Он же оставил в своих записках интересный
словесный портрет Ивана III. По его словам, первый государь всея Руси был
«высок, но худощав, и вообще очень красивый человек». Как правило, продолжает
дальше Кантарини, и остальные русские «очень красивы, как мужчины, так и
женщины». В качестве правоверного католика, Кантарини не преминул отметить
неблагоприятное мнение москвичей об итальянцах: «Считают, что мы все погибшие люди», то
есть еретики.
Ещё один итальянский путешественник Альберто
Кампензе составил для папы Климента VII любопытную записку «О делах Московии». Он упоминает о
хорошо поставленной московитами пограничной службе, о запрете продажи вина и
пива (кроме праздничных дней). Нравственность московитов, по его словам, выше
всяких похвал. «Обмануть друг друга
почитается у них ужасным, гнусным преступлением, − пишет Кампензе. − Прелюбодеяние, насилие и публичное
распутство также весьма редки. Противоестественные пороки совершенно неизвестны,
а о клятвопреступлении и богохульстве вовсе не
слышно».
Как видим, пороки Запада в Москве конца XV –
начала XVI века были не в моде. Впрочем, общий прогресс очень скоро коснулся и
этой стороны московской жизни.
10. Конец правления
Конец правления Ивана III был омрачён
семейными и придворными интригами. После смерти его сына от первого брака Ивана
Молодого, государь полагал передать всю власть его отпрыску − своему внуку
Димитрию, для чего в 1498 году совершил над ним первый в русской истории обряд
венчания на царство, в ходе которого на Димитрия были возложены бармы и шапка
Мономаха.
Но затем взяли верх сторонники другого
наследника − Василия, сына от второго брака государя на Софье Палеолог. В 1502
году Иван III «положил опалу» на Димитрия и матерь его, великую княгиню Елену, а
Василий наоборот был пожалован великим княжением.
Оставалось найти для нового
наследника достойную супругу.
Венец и бармы Мономаха Иван III полагал
равными по достоинству королевской и даже императорской коронам. Женившись сам
вторым браком на племяннице последнего византийского императора, царевне Софье
Палеолог, он и детям своим подыскивал невест царского
происхождения.
Когда его старшему сыну от второго брака
Василию приспело время жениться, Иван Васильевич, не отступая от своих правил,
начал свадебные переговоры за границей. Однако всюду, куда бы он не обратился,
ему пришлось выслушать непривычный для его уха отказ. Дочь Ивана III Елена,
выданная за польского короля, в письме отцу объясняла неудачу тем, что на Западе
не любят греческой веры, считая православных
нехристями.
Делать было нечего, приходилось породниться
с кем-нибудь из своих холопов. Страдавшее от такого унижения государево сердце
утешили ловкие придворные, указавшие на примеры из византийской истории, когда
императоры выбирали себе жену из девиц, собранных ко двору со всего
государства.
Иван Васильевич воспрянул духом. Суть дела,
конечно, не менялась, но государева честь была спасена! Таким вот образом и
случилось так, что на исходе лета 1505 года Москва оказалась битком набита
красавицами, трепещущими от близости необыкновенного счастья − великокняжеского
венца. Ни один современный конкурс красоты не может сравниться по масштабам с
теми смотринами. Девиц-то было ни много, ни мало − полторы тысячи! Повивальные
бабки придирчиво осмотрели этот прелестный табунчик, а затем признанные годными
к продолжению государева рода предстали перед не менее разборчивым взором
жениха. Василию приглянулась девица Соломония, дочь знатного московского боярина
Юрия Константиновича Сабурова. 4 сентября того же года была сыграна свадьба. С
тех пор этот, так сказать, стадный способ женитьбы вошёл в обычай между
московскими государями и продержался почти двести лет, вплоть до царствования
Петра I.
Свадебные торжества стали последним
радостным событием в жизни Ивана Васильевича. Спустя полтора месяца он
скончался. Василий III беспрепятственно занял отеческий престол.
История
Московского государства, созданного его отцом,
продолжилась…
Памятник собирателю русских земель
–
князю Московскому, Государю Всея Руси Ивану
III Васильевичу
открыт в
Калуге
Назад к списку статей рубрики МОЗАИКА ИСТОРИИ
Если
Вам понравилась эта страница, и Вам захотелось, чтобы Ваши друзья тоже её
увидели, то выберите внизу значок социальной сети, где вы имеете свою страницу,
и выразите своё мнение о
содержании.
Ваши друзья и случайные посетители благодаря этому добавят Вам и моему сайту рейтинг
