1951 год

В оглавление

Назад

«Жаль, что для жизни века не даны,

Мало отводится ей.

Хочется жить и растить для страны

Умных и сильных людей…»

Счастье в том, чтобы быть нужным людям.

Но кто тогда счастливее учителя?

****

Я СЧАСТЛИВ

Много от жизни я требую, много.

Хочется многое взять,

Знаний побольше и счастья большого

И дела эпохе под стать.

Я счастлив, –

Я в годы такие родился,

Что радость познал наяву.

Я счастлив, –

Я в школе советской учился,

В великой стране живу.

Я счастлив,

Я вырос в семье комсомола.

Мечта моя – в партии быть.

И вот я учитель, ждёт меня школа,

Я буду детей учить.

Я счастлив. Стою у парадного входа

И хочется детям сказать:

«Счастье – трудиться и жить для народа,

Все ему силы отдать».

1.01.1951г.

****

А.С. ПУШКИНУ

Ты точил на царя кинжал,

Воспевая в стихах свободу.

И жертвой царизма пал

Любимый поэт народа.

Говорят – не встают мертвецы,

Потому-де, тебя нет с нами.

Но ведь наши деды, отцы

Твою искру раздули в пламя.

Говорят, что тебя с нами нет,

Что царёвы сатрапы убили.

Но мы знаем, не умер поэт,

Коль стихи царей пережили.

Тебя знают таджик и казах,

Для всех ты родной и милый.

Твой стих на всех языках

Звучит с ещё большей силой.

Ты в наших рядах, живой,

Молодой, весёлый, курчавый.

Ты – гордость семьи большой,

Слава советской державы.

8.02.1951г.

****

Я ПЬЯН

Я, кажется, пьян, заплетаются ноги…

Куда и зачем и к кому я иду?

Стеною бурьян, не вижу дороги,

Быть может совсем я её не найду.

Нет, нет, я не пьян, и не сам я качаюсь.

Это ветер меня, налетая, качнул.

Или это бурьян затуманил мне память,

И ноги запутав, в канаву столкнул.

Говорят, я заснул у соседа в канаве

И спал до обеда с соседской свиньёй.

А, по-моему, спал я с женой на кровати.

Быть может не так, но шёл я домой.

13.02.1951г.

****

Студентам и преподавателям Алма-Атинского пединститута иностранных языков посвящаю

ВЫПУСКНИК

Кровавый, грозный сорок первый год…

Зверьё фашистское рвалось к стенам кремлёвским.

А по полям смоленским, приднепровским

Удавом полз к нам гитлеровский сброд.

Оставив книги, институт на время,

На призыв Комсомольский из Кремля,

Откликнулося Ленинское племя,

Откликнулась студенчества семья.

И в тех рядах студенты наши были:

Ушёл на фронт товарищ мой, Василий,

В солдатских сапогах по большакам и тропам,

Студенческую жизнь сменив окопом.

Он встал с бревна, что заменяло стул…

А там, над ним, слились в зловещий гул

Разрывы бомб, моторов шум зловещий.

Гудит земля. Металл вверху скрежещет.

Сквозь щель наката сыплется песок.

Дрожит чадящей лампы огонёк…

Допрос окончен. Немца увели…

И меж разрывами, как будто из земли,

В грязи, запыхавшись, вернулся вестовой,

Сержанту Гришину принёс письмо с собой.

Друзья писали: «Институт живёт,

Работает как прежде и растёт.

Нет помещения. А в институте школа.

На фронт ушли все члены Комсомола.

Пал смертью храбрых возле Сталинграда

Директор наш. Студенты если надо,

Готовы все хоть нынче ж выйти в бой,

Чтоб мстить врагам. А жить, само собой,

Хоть тяжело, но можно… Нет чернил –

Разводим сажу. Пишем на газетах

И на книгах старых. Передают приветы

Преподаватели… Мороз такой хватил!..

И, кажется, что в жилах кровь застыла,

А вовсе и не руки, не чернила.

Давно такой здесь не было зимы:

Нет дров, нет обуви… Но не сдаёмся мы,

Наоборот, уверены вполне –

Настанет день – придёт конец войне.

И ты вернёшься снова в институт,

Тебя друзья и Варя очень ждут».

III

«… А дорогою прямою

Шли с войны домой советские солдаты…»

Вот он и дома… Снова институт…

Всё здесь по-прежнему. Ну, нет, не так как было,

Иль здание не то, иль память изменила:

Вот клумба новая, вот топольки растут.

Их не было тогда. Но есть они теперь.

Парадное крыльцо. Всё та же дверь.

И ручка та, лишь стёрлась позолота…

Мальчишкой вверх по лестнице охота

Взбежать и закричать: «Я здесь, вернулся я!..»

Но он солдат – кричать ему нельзя.

И тихо как. Василий оглянулся –

Нет никого. Смущённо улыбнулся.

Вот лозунг кумачом пылает на стене:

«Добро пожаловать!» Василий в тишине

Идёт по коридору. Объявление:

«Площадь Коминтерна. В воскресение

Комсомольский кросс…» А за стеною лектор

Читает лекцию. «А кто сейчас директор?» –

Подумал Гришин… Не спеша прочёл

Плакаты, стенгазеты, диаграммы…

По институту день рабочий шёл

Размеренными, чёткими шагами.

– Разрешите войти? – Войдите.

Взгляд попутно схватил всё вмиг:

Голос, выправку. Посетитель

Сразу видно был фронтовик.

– Чем могу быть полезным? – Пришёл

С важным делом – хочу учиться.

Я отсюда на фронт ушёл…

Жаль, что к сроку не мог явиться.

Не успел… – Что же случилось с Вами?

– Заболел я, открылись раны:

Снова госпиталь, снова кровать,

Снова сестры, врачи, перевязки…

На операции возят в коляске…

Но не мог я там долго лежать…

На директора глянул Василий,

Стар, не счесть на висках седины.

Но не знал он, что в годы войны

У директора сына убили.

Скроен так же и голосом схожи

Разве, только, что он был моложе…

«Славный парень, – подумал о нём,

Улыбаясь, директор. – С огнём.

– Значит, завтра с утра в институт.

– Разрешите идти сейчас!

Засветились морщинки у глаз:

– Не держу Вас. Идите. Вас ждут.

Ишь, не терпится парню никак,

Сразу в группу. И ждать ведь не хочет…»

По-солдатски, печатая шаг,

Шёл Василий, сержант-переводчик.

Звонок. Заполнил коридоры шум…

«Все новенькие здесь», – пришло ему на ум.

И вдруг лицо родное: – Васька! Ты ли?

Ребята, все сюда! Василь пришёл! Василий!

– Качать! – кричат, – Василия качать!!!

– Да погодите, дайте вас обнять

И разглядеть всех толком. Петька, ты?

Какой большой!.. Бородка и усы?

Зачем, скажи на милость, отрастил?

Попался б старшине, так тот бы не спустил:

Наряд вне очереди. Кухня. Чисть картошку…

– Имейте совесть, дайте нам немножко

На Васю поглядеть. – Ребята, не тесните,

В сторонку хоть немного отойдите.

– Не сглазим ведь. – Ну, так уже и быть,

Согласны вам солдата уступить

С условием: с процентами вернёте…

– Да не гляди, Варюша, так на Васю… – Как живёте?

– По-старому. – Что было, то тебе писали в письмах.

– Ты же о себе писал нам скупо.

– Ордена!.. Что ж не писал?

А дальше как? Учиться? – Вот чудак,

Зачем же я тогда три года воевал?.. –

Конечно в институт. А иначе-то как?!..

Лишь вечером встретился с Варей Василий.

Вот, наконец-то, опять они вместе.

Хочется много сказать ей, любимой,

Тёплых и ласковых слов, как невесте…

– Ты в общежитии, Вась? – На квартире.

А почему? – Мне нельзя, не один.

Есть у меня теперь, Варенька, сын…

– Что? Ты женат? Или шутишь, Василий?

– Нет, не женат. Не шучу я. Послушай,

Сын – то не мой. Сам не знаю я чей…

Сколько бессонных провёл я ночей,

Думал о сыне и встрече, Варюша.

– Мальчик не твой? А чей же тогда?

Где его мать? – Вот в том-то беда,

Что матери нет у ребёнка. Убили

Проклятые немцы… И Вере тогда,

Как сына нашёл, всё поведал Василий:

«Ту ночь я, Варюша, навеки запомнил.

Пошли мы в разведку. Ночь – выколи глаз.

Как будто нарочно ночь выдалась тёмной.

Дождь моросил. То, что нужно для нас.

Пробрались в село. Языка раздобыли

Без лишнего шума. И вон из села.

Но около леса мы вдруг наскочили

На немцев. Да ночка и здесь помогла.

Укрыла от чёрного вражьего взгляда.

Стреляют вслепую. Бежим наугад.

И лес уже близко. Какой-то мне гад

Пулю вдогонку послал разрывную.

Метров пятнадцать ещё я бежал,

Не слышал ещё обжигающей боли.

И вдруг подвернулась нога. Я упал.

Но хлопцы меня не оставили в поле.

Добрались до леса. Ну, значит, ушли.

Знаем – сунуться в лес побоятся.

– А крепко, сержант, мы тебя волокли.

Ты извини уж. – Да что извиняться.

Спасибо, что вынесли. – Тоже сказал, –

Обиделись даже солдаты.

– И ты бы так сделал… Я кое-как встал:

Пора нам и дальше, ребята.

Какою ночь длинной казалася мне…

Подходим опять к перелеску.

Будто ножом полоснул по спине

Крик тревожный, испуганный, детский.

Прибавили шагу. На крик тот пошли,

Спотыкаясь о корни в потёмках.

И там, в перелеске, Варюша, нашли

Перепуганного ребёнка.

Он плакал. А рядом убитая мать.

Всюду трупы. А лес ночью жуток.

Насилу смогли от неё оторвать

И закутать его в полушубок.

Поклялся тогда я: остануся жив –

– Буду отцом для ребёнка.

Насилу дождался в ту ночь нас комдив,

Нас стесняли язык и мальчонка…

А как ехал домой, разыскал я детдом

И забрал я мальчишку с собою.

Теперь называет меня он отцом.

Так обзавёлся семьёю.

– Какой ты хороший! Васенька мой!

А я-то подума… – Оставим-ка лучше.

Варя, родная, я снова с тобой,

Ты снова со мною, Варюша!

VII

«Спи, Витя, спи. Давно-давно все спят.

И папа твой ложится тоже спать».

Все в доме спят. Не спит один солдат,

Скрипит в ночи солдатская кровать.

Но не до сна Василию сейчас:

Он в институте не был так давно…

Перед глазами, будто бы в кино,

Тетради, книги, мел и светлый класс.

Что он, солдат, не видывал тетради?

Иль мел в руках ни разу не держал?

Но почему же мел в руке дрожал,

Привыкшей к автомату и гранате?

Конечно, он и раньше видел их,

Но как-то иначе, не так как этим утром,

И мел в руках крошился почему-то…

Иль может быть, солдат отвык от них?

Ну, нет! Тогда казалось всё привычным,

Не знал он жизни точную цену.

Но вот солдат прошёл огонь, войну

И даже мел ему казался необычным.

Скрипит кровать. Василю сон не в сон;

Грызёт солдата новая забота:

Плестись в хвосте солдату не резон,

Последним быть солдату неохота.

Всё повторить! И свет горит опять,

Долго и настойчиво мигает.

Сыночек спит, а папка повторяет:

Он многое забыл и нужно повторять.

VIII

ВАСИЛИЙ ВЫСТУПАЕТ В ЗАЩИТУ МИРА

Всех собравшихся зал не вмещал:

В проходах, в дверях столпились.

Не выдержал, слово взял,

Чтобы тоже сказать о мире.

«Товарищи, нет и трёх лет

Как залпы орудий смолкли.

А уж снова военный бред

Возрождают фашистские волки.

У сирот, у вдов, матерей,

Убелённых уже сединой,

Кровоточат раны в груди,

А нам снова грозят войной.

Я за мир. Не хочу, чтоб опять

Чёрной тучей нависла война.

Потерял я отца и мать…

Нам, студентам, война не нужна!

Не хочу, чтоб над школой моей

Хищный ворон кружился,

Чтоб над памятью павших друзей

Сброд фашистский глумился.

Не хочу, чтобы дети мои

Не ложились ночами в постели.

Не хочу, чтобы дети мои

С колыбели старели.

Я весь ужас войны пережил,

Потому говорю войне: «Нет,

Не допустим, чтоб в детских глазах

Потухал жизни свет.

Не затем я в лесу подобрал

Сироту, чтобы вновь он страдал,

Чтоб вторично слышал мой сын

Грохот бомб, завывание мин.

Не хочу, чтобы землю мою

Кровожадные грабили звери.

Не хочу, чтобы детям в лицо

Смерть и голод смотрели.

Мы за мир! Мы за жизнь и свет!

Нас не сломят! Нас много! Мы – сила!

Как солдат, как отец, как студент,

Как учитель я требую мира!..»

Зал встаёт, зал поёт, хор растёт,

Песнь словно гром гремит:

«Не бывать войне – пожару,

Не пылать земному шару!

Наша воля твёрже, чем гранит!..»

ПЕДПРАКТИКА

ВЫПУСКНОЙ ВЕЧЕР

СЛОВО ВЫПУСКНИКА

Я помню день, когда мы с аттестатом

Пришли впервые в этот институт.

Студенческая жизнь мечтой крылатой,

Речным водоворотом без возврата

Нас увлекла, как может влечь лишь труд.

Прошли года. А, кажется, давно ли

Вы нас учили школу, жизнь любить,

И большевистской спайке в комсомоле…

Поверьте нам, и я хотел бы в школе

Во всём, во всём на Вас похожим быть.

Вы вырастили нас. Путёвки в жизнь нам дали,

Нам дали знания и закалили нас.

Позвольте выразить признательность Вам нашу

На этом вечере, но не в последний раз.

Вы жили нашей жизнью. Вместе с нами

Делили наши радости, печаль…

Не высказать всего – нет слов. Да что словами…

Поверьте же, что нам сегодня с Вами

Как никогда расстаться будет жаль.

Звенит звонок. И шумною толпою

По улицам села с задорным гиком,

Со звонким смехом, шутками и криком

Рассыпалися школьники домой.

Притихла школа. Мягко льётся свет

Из опустевших классов, коридоров,

Где находилось место играм, спорам…

Но никого в тех коридорах нет.

Окончен день. Один Василь Кузьмич

В учительской надолго задержался.

Глядел с портрета ласково Ильич,

Учителем, как сыном, любовался.

Как будто он работу одобрял,

Как будто бы за труд хвалил он молча…

Василь Кузьмич тетради проверял,

Писал конспекты далеко за полночь.

И, наконец, к урокам всё готово,

Таблицы, схемы, разноцветный мел…

Василь Кузьмич вдруг написать два слова

В свой институт о школе захотел.

Преподавателей он вспомнил, институт,

Экзамены, друзей, зачёты в сроки,

Педпрактику и первые уроки,

Что помогли начать работу тут.

Хотелось написать им обо всём:

И как его смущали ребятишки,

Что говорили школьники о нём,

И как пришёл в учёбе перелом,

И как читал с учениками книжки,

И как заставил полюбить предмет,

Как своего он всё-таки добился,

Что в школу он без памяти влюбился,

Что у него теперь авторитет

Не только у ребят, но и в селе…

Что к праздникам готовил он доклады…

И о сынишке написать бы надо…

И огонёк в окне один горит во мгле.

Алма-Ата. Март-июль 1951г.

****

Показать надо личную жизнь Василия, его самого в действии,

а у меня голые утверждения и бледные описания.

Наморщив лоб, поэт наш чуть не плачет,

Он огорошен неудачей:

То не поэма, а слова.

Задумалась большая голова

Над непосильною задачей.

И должен я ему сказать впридачу

Похоже, это всё не лай собачий,

И что молва права.

****

КОЛЫБЕЛЬНАЯ

Напролёт всю ночь в Кремле

Огонёк горит.

Чтобы ты, родимый спал,

Кто-то там не спит.

Был бы ты сейчас большим,

Увидал бы сам,

Что не спят на всей земле

Миллионы мам.

Не нарушить мир врагам,

Что грозят войной.

Миллионы пап за мир

Вот таких, как твой.

Тихо всё кругом давно.

Засыпай сынок.

Напролёт всю ночь в Кремле

Светит огонёк.

30.05.1951г.

****

СКАЗКА ОБ АТЕЛЬЕ МОД, ЛУЗГИНОЙ И ПРАВДИВОМ ЗЕРКАЛЬЦЕ

Лузгина: «Свет мой, зеркальце, скажи,

Всю мне правду доложи:

Я ль на свете всех умнее,

Всех прилежней и милее?»

Что же, зеркальце на диво

Ей ответило правдиво,

Был таков его ответ:

«Ты прекрасна, спору нет.

Нет нигде тебя умнее,

Изворотливей, хитрее.

Белолица, черноока

И румянец во всю щёку.

Хороша, хоть под венец.

Но хочу я, наконец,

До конца быть откровенным

И всегда тебе быть верным.

Дело вот какого рода,

Такова моя природа –

Только правду говорить:

Отдала ты платье шить

В ателье. Совсем не плохо.

Но зачем же ты до срока,

Не дослушав мудрых лиц,

С лекций стала уходить?

Ну, а как же, скажешь, быть?

Не примерив, платье шить?

Ты права, и я не спорю.

Беда, что платье стало горем».

И дало зеркальце наказ,

Не в бровь девице – прям в глаз:

«Хочу привесть я не напрасно

Пословицу, и ты согласна

Со мною будешь. Семь раз отмерь

И раз отрежь, коль шьёшь ты платье.

А вот на лекциях, поверь,

В сто раз полезнее остаться».

Газета «Вперёд». 8.03.1951г.

****

НЕБЫЛИЦЫ

Запрягу цыплёнка

В тарантас.

Повезу телёнка

На Кавказ.

Чтобы в Пятигорске

Отдыхал.

Чтобы на курорте

Сил набрал.

III

В плуг кота запряг мышонок,

Огород свой пашет.

На заборе поросёнок

Крылышками машет.

Апрель 1951г.

****

ВЕСЕННИМ ВЕЧЕРОМ

Поёт гармонь на улице,

Гармонь весной пьяна.

Поёт гармонь, волнуется,

Весна пришла, весна…

Земля весной раскована…

Проснувшийся ручей

Звенит, звенит взволнованно,

Но не понять речей.

Волною светло-голубой

Запенилась сирень.

И клён обновою – листвой

Любуется весь день.

Рассыплет ночь миллионы звёзд

Как бисер – не сочтёшь.

Гармонь у клуба вальсы льёт.

Сзывает молодёжь.

А вдоль деревни парами

День, кончив трудовой,

С гармоникой, с гитарою

Шла молодёжь гурьбой.

А вслед ей, глядя, старые

Вздыхают на селе.

Луна и та завидует,

Завидует Земле.

Земля ничуть не старится.

Разубралась в цветы.

Цветёт, цветёт красавица,

Как ты, цветёт, как ты.

20.04.1951г.

****

Шёл однажды я домой

По тропинке луговой.

Промочил о росу ноги,

Так как сбился я с дороги.

Солнце только что зашло.

Относительно светло

Было в поле. И на воле

Порхал ветер. Поневоле

Любовался я закатом,

Задымившейся рекой,

Где в волне голубоватой

Отражался луч косой.

Апрель 1951г.

****

БОКС

Вот уже с десяток дней

На занятьях нет Балюры.

Не привязывайтесь к ней,

У неё «температура».

Малютки улыбаются,

Малютки развлекаются

Исчертили мелом стол,

За занятьем час прошёл.

III

Запутался Сушков в чужой тетрадке.

И на занятьях чушь такую нёс,

Что все увидели – у парня непорядки,

Коль вместо «doulureuse», читает « skroulureuse».

Чем моргать от стыда и ушами хлопать,

Да чтобы время не пропало даром,

Уходит с семинара и готовится к следующим урокам,

А заодно к следующему семинару.

У третьего курса лисьи повадки:

Обещанья как мёд сладки.

Какие посулы! Какие слова!

Кружится у преподавателя голова…

Каются: Не будем срывать уроки,

Задолженности сдадим к сроку,

Регулярно будем проводить политбеседу

Каждую неделю в среду.

Не будем забывать ручек и тетрадок,

Будет идеальный порядок.

Стопроцентными будем на педпрактике.

Но далеко не то на практике:

Политбесед нет ни в среду, ни в субботу,

На лекциях половина народу.

На педпрактику по 8 человек являются.

Где же остальные? Испаряются.

Грамматику срывают целый месяц.

Да… такие лентяи, хоть кого взбесят.

Пора бы дирекции

Соответствующее принять решение:

Достойно ли советских студентов такое поведение?

Исключить одних,

других подтянуть в меру.

Оживить жизнь на кафедре и атмосферу.

Пожелание факультбюро.

Зачем так часто заседать?

Ведь вы забыли даже то,

Что нужно факты обсуждать,

Коль публикует их газета.

Май 1951г.

****

СОРОКА - ГОРЛОХВАТ

Работничек хороший – верно клад.

Но если в аппарат

Проникнет горлохват –

Беда.

Не помню точно, было то когда,

На важный пост назначили сороку.

Да мало с той сороки было проку –

Была сорока горлохват.

Сорока здесь трещит и там,

Строчит приказы, намечает сроки.

Стоит на месте дело у сороки,

Хоть подняла в лесу и шум, и гам.

Вороне выговор, синице замечанье,

И дятла крепенько с песочком продрала.

А соловья, пернатым в назиданье,

Не поразмыслив, с должности сняла.

Сороку на собраньях критикуют,

О методах работы ей твердят.

Но видя, что сорока – горлохват,

И что советы ей впустую,

Орёл, начальник их, издал приказ:

«Сороку снять с поста…». И сняли.

Но слышал я, что и у нас

Сорок таких встречали.

P.S. На что способен ты – не видно по лицу.

Но если груб с людьми, да и ещё чинуша,

Хоть в подчинении твоём вода и суша,

Бестактность приведёт к позорному концу.

1.08.1951г.

****

ЛИСТОЧЕК

Ещё чуть помятый, клейкий, зубчатый

Из лопнувшей почки,

Весною смущённый, глянул зелёный

Листочек – росточек.

Свежий, блестящий, запах пьянящий

Вокруг разливает.

Солнца привету, яркому свету,

Миру внимает.

Теплу улыбнулся и развернулся,

Раскрылся листочек.

На кожице тонкой, как у ребёнка

Нежный пушочек.

Нами хранимый, не бойся, любимый,

Дыхания зноя.

Воду в пустыни уже повели мы.

Ты станешь защит-полосою.

17.09.1951г.

****

ДРУГУ-СТИХОТВОРЦУ

Как хром твой стих,

Как слог твой сух.

Тычки да ямы, тычки да ямы.

Не утомляй мой нежный слух

Твоими грубыми и глупыми стихами.

Сентябрь 1951г.

****

НЕ БОЙСЯ

Не бойся, дивчина,

Садись со мной рядом.

Я не обижу,

Бояться не надо.

Куда торопиться?

Будь же, как дома.

Брось-ка сердиться

И будем знакомы.

Жалко, что раньше

Тебя я не встретил.

А вечер так тёпел,

Приветлив и светел.

Сентябрь 1951г.

****

ВЕРЕ БОРИСОВНЕ ВИНОГРАДОВОЙ

Мой аппарат не самовар,

Не сепаратор он тем паче.

Хоть непригляден он и стар,

Но надо бы назвать иначе.

На память Вам дарю стихи,

Быть может, образ мой сотрётся,

Хотя серы они, плохи,

Но всё же память Запорожца.

Я благодарен вам за всё:

За человечность и вниманье,

За шутки Ваши и прозванье,

За всё, за всё, за всё, за всё.

14.12.1951г.

****

Встречаем типы иногда

Как этот тип. Но он не нов.

Он готов, но не всегда.

Чаще он полуготов.

20.10.1951г.

****

АКИМОВОЙ

Не бойся, не испорчу образ.

Не будет искажённым взгляд.

Но я боюсь, что ты испортишь

Своею рожей аппарат.

20.10.1951г.

****

Минуты текут,

Секунды летят.

Час в нашей жизни –

Мгновенье.

Люди живут,

Но вечно спешат,

Стремятся вперёд

С нетерпеньем.

День промелькнёт

Средь труда и забот.

Ночь в свой черёд

Наслажденье иль отдых

Нам дарит.

Жизни полёт

Вперёд нас зовёт.

Но время весёлых не старит.

Весёлым в труде,

Весёлым в беде

Нет ни какой преграды.

Товарищ, везде

На земле, на воде

Быть жизнерадостным

Надо.

3.12.1951г.

****

ОЙ, В САДУ, В САДУ СКАМЬЯ

Ой, в саду, в саду скамья,

На скамейку сяду я.

На скамейке посижу,

На дорогу погляжу.

Ой, дороженька моя,

Под берёзою скамья.

Не слыхать шагов любимой,

Только трели соловья.

Только слышу соловья…

Где же любушка моя?

Нету ласковой моей,

Только я, да соловей.

3.12.1951г.

****

POR QUOIM FUIS? ПОЧЕМУ ВЫ СБЕЖАЛИ?

Почему ты покинул меня?

Почему не приходишь как прежде?

Иль в любви нет былого огня?

Не обманешь, любимый, меня,

Я не верю малейшей надежде.

Я не верю, что вновь ты придёшь,

Знаю, мне предпочёл ты другую.

Для меня ты всё также хорош,

По тебе я всё также тоскую.

Что с тобою случилось, родной?

Может ласки мои охладели?

Почему стал другой ты, чужой,

Или я уж не та, в самом деле?

Нет, я та ж, что и прежде была.

И живу я одним лишь тобою…

Иль ты занят и держат дела,

И уводят к другой стороною.

Я одна. Всюду гаснут огни.

И надежда, как свет этот гаснет.

Неужели прошли счастья дни?

Неужели ушло с ними счастье?

Ожидаю как прежде тебя…

Хоть не верю, но жду почему-то.

Понапрасну терзаю себя,

Ночь идёт за минутой минута.

4.12.1951г.

****

Я в конспектах не пишу

Ни Presens, ни Imperfekt’ы…

У тебя же попрошу

На экзамены конспекты.

****

Ханжа, хвастун, всезнайка.

Язык, что балалайка.

****

Говорят, что у таких

Хорошо язык подвешен.

До чего же ты потешен,

Когда врёшь за четверых.

6.12.1951г.

****

НЕЗНАКОМКЕ

Хочу, чтоб сбылися мечтанья,

Хочу, чтоб сбылися мечты:

Что ты приходишь на свиданье

И что моею стала ты.

***

Вот как поймаем Чан-Кай-Ши,

Вот уж тогда марионетку

Как ни брани, как ни пляши,

Посадим в зоопарке в клетку.

7.12.1951г.

****

Накрашены брови

Ресницы и губы

Блестит маникюр на ногтях.

Не девушка – кукла.

………………………………

Брак. 8.12.1951г.

****

ТРОИЦЕ

Trois commieres sont assises en rang (три торговки сидят рядышком):

Раиса, Люда и Елена.

Всегда все вместе непременно,

Что небольшой даёт изъян.

Но здесь ничто не пропадает,

Они друг дружку дополняют.

8.12.1951г.

****

ДИПЛОМАТ

Ой, дипломат, ой, дипломат…

Как вы надули нас безбожно.

Вас разгадать теперь не сложно,

Не зря Вас муж назвал «мой клад».

13.12.1951г.

****

ВЕРЕ БОРИСОВНЕ ВИНОГРАДОВОЙ

Мой аппарат не самовар,

Не сепаратор он тем паче.

Хоть непригляден он и стар,

Но надо бы назвать иначе.

На память Вам дарю стихи,

Быть может, образ мой сотрётся,

Хотя серы они, плохи,

Но всё же память Запорожца.

Я благодарен вам за всё:

За человечность и вниманье,

За шутки Ваши и прозванье,

За всё, за всё, за всё, за всё.

14.12.1951г.

****

СЛАВЛЮ ДЕНЬ

На просторах Родины великой

В сотнях тысяч сёл и деревень

Мой народ, народ мильоноликий

Встал на вахту мира в этот день.

Я смотрю, как день встаёт над миром,

На сиянье первого луча.

А вокруг поля, поля родные,

Мой колхоз «Заветы Ильича».

Кажется, колхоз – корабль в море,

А поля – безбрежный океан.

Я пою, я радуюся жизни,

Славлю труд моих односельчан.

Славлю день, когда на партсобрании

Хвалил парторг работу избача.

Славлю день, когда в колхозных хатах

Загорелись лампы Ильича.

Вдоль полей надёжная охрана:

Берёзки, клён, подростки-тополя.

Славлю день, когда в родном колхозе

Лес шагнул в поля.

Здесь создано всё нашими руками:

Десятилетка, клуб, красавец – ГЭС.

И горд я тем, что сделали всё сами,

Что в этом всём моя работа есть.

А рассвет такой над отчим краем,

Что хочется мне жить и жить хоть век.

Я пою «Другой страны не знаю,

Где так вольно дышит человек».

Как не петь, не радоваться жизни,

Если по душе и в радость труд.

Как не петь, коль знаешь – к Коммунизму

Все пути-дороги нас ведут.

Эту жизнь дала нам Власть Советов,

Этот путь был Лениным нам дан.

И ведёт по Ленинским заветам

Партия – надёжный капитан.

17.12.1951г.

****

КОГДА Я БУДУ УМИРАТЬ

Когда я буду умирать,

Тогда жене любимой, брат,

Скажу: «Гуляй со всеми смело.

Какое до тебя мне дело»…

Ах, почему я не женат?»

18.12.1951г.

****

ПРИЯТЕЛЮ

Да, да, жена твоя умна.

Тебе б ума её немножко,

Усы, бородку, когти, рожки

Ну, чем, ну чем не сатана!..

18.12.1951 г.

****

Ей Богу хороша она:

Полна, стройна, мила, умна.

Лишь красотой не наделил

Её отец… Он пьяный был.

18.12.1951г.

****

Тебя побить бы не мешало,

Чтоб любопытства сбавить пыл.

Не суй свой нос куда попало,

Пока его не прищемил.

18.12.1951г.

****

ДРУГУ

Куда ни плюнь – найдёшь жену,

Притом, конечно, не одну,

Не две, не три, а целых пять…

Не трудно друга в них сыскать.

18.12.1951г.

****

Сама с вершок,

Ехидства с мешок,

Злобы с полпуда,

Вдобавок Иуда.

19.12.1951г.

****

Нос немал, стрелкой брови,

Взгляд совиный, стан коровий,

Глазки – щёлки, ротик жабий,

Ножки – спички, ручки – грабли.

20.12.1951г.

****

У него научный вид,

Но когда он говорит,

Кроме слов: «И так сказать»...

Ничего нельзя понять.

21.12.1951г.

****

Пьян тобою я. Охмелел от ласки.

Тяжело расстаться мне с тобой.

Девушка любимая, как в сказке,

Уходила в дымке голубой.

От чего ж у милой рдели щёки,

И слипались в поцелуе губы?

Хороши глаза у черноокой,

До чего же губы эти любы.

Милая, невинная простушка.

Ой, с каким ты жаром целовалась.

И в моих руках простой игрушкой

Оказаться ты не побоялась.

Знала, что люблю тебя безмерно,

Что ничем тебя я не обижу.

Оттого смела со мной, наверно…

Ты ушла. Тебя уже не вижу.

Потемнели и поблекли краски,

Небо потускнело как-то разом…

Кажется, не в жизни вовсе, в сказке

Я встречался с милой черноглазой.

23.12.1951г.

****

ЧТО ЗА ХРАМИНА? (К десятилетию института)

Что за храмина возвышается,

Что потолки так высоки:

Стол на столе и гамаки,

Кто в сей храмине помещается?

Таким был в прошлом институт,

Студенты занимались тут.

29.12.1951г.

Далее

Сайт Александра Таранова

1951 год

Меню

Перевод(Translate)

Погода

Посещаемость